На прошлой неделе, когда все пристально следили за поимкой «луцкого террориста», внимание профессионального адвокатского сообщества было приковано к производству в «деле Мартыненко». Оно сейчас слушается в Высшем антикоррупционном суде и проходит довольно тривиальную для обывателя стадию исследования доказательств, коих в материалах дела около 230 томов. Однако последние заседания, например, 20 июля, выбились из ряда привычных, а их последствия, вероятно, будут еще долго предметом изучения как в адвокатских дисциплинарных органах, так и в судах и органах судейского управления, в контексте соблюдения права на защиту и обеспечения состязательности уголовного процесса.
Адвокатское сообщество в этом деле возмущает прямая угроза председательствующей судьи Леси Фроловой сменить клиенту меру пресечения в ответ на активные попытки защитников выразить замечания к доказательствам без предоставления слова судьей. В суде же несоблюдение порядка в заседании трактуют как злоупотребление правами и подрыв авторитета адвокатуры. Именно так прокомментировали частное определение в отношении группы защитников в ВАКС.
Разговорчики в суде!
«Коллегия судей ВАКС приняла определение, которым подняла перед квалификационно-дисциплинарной комиссией адвокатуры вопрос о дисциплинарной ответственности адвокатов Петра Бойко, Евгения Крамаренко, Анны Надточиевой, Анны Палагицкой и Татьяны Черезовой.
Необходимость такого шага обоснована многочисленными нарушениями требований уголовного процессуального закона и правил адвокатской этики. Так, после принятия решений относительно заявлений об отводе и многочисленных ходатайств стороны защиты и оценки приведенных в них доводов коллегия судей постановила начать исследование доказательств. Председательствующая судья предоставила возможность прокурору объявлять доказательства стороны обвинения.
Однако, действуя вопреки установленному порядку и перекрикивая прокурора, адвокаты — как единолично, так и сообща — без разрешения председательствующей судьи высказывались по вопросам, которые не были поставлены ею на обсуждение», — поясняет судья-спикер ВАКС Инна Билоус.
Согласно сообщению, председательствующая судья делала защитникам замечания о недопустимости нарушения установленного порядка и, в конце концов, распорядилась прекратить высказывания без разрешения суда, ведь такие действия направлены на срыв судебного заседания и неоправданное затягивание рассмотрения дела. Но «игнорируя неоднократные замечания и распоряжения председательствующей, защитники продолжали препятствовать осуществлению правосудия». Из-за этого объявление прокурором доказательств стороны обвинения оказалось невозможным. Указанные действия адвокатов были совершены с нарушением статьи 329 УПК Украины, которая обязывает защитника заявлять ходатайства и высказывать возражения только после предоставления ему слова председательствующим. Адвокат также обязан соблюдать порядок в судебном заседании и беспрекословно подчиняться распоряжениям председательствующего.
Смена порядка
Адвокаты настаивают на том, что их действия были единственным способом донести позицию защиты о несогласии с самовольным изменением судом ранее утвержденного порядка исследования доказательств, вследствие которого полностью нивелировались принцип состязательности и право на защиту. Для «Юридической практики» ситуацию прокомментировал адвокат из группы защитников, председатель Совета адвокатов Киевской области Петр Бойко. По его словам, председательствующая не оставила защите иного выхода.
«В этом деле не обойтись без небольшой предыстории. Дело до начала работы ВАКС слушалось в Шевченковском районном суде города Киева, и в заседаниях уже были исследованы 150 томов доказательств прокуратуры. После смены процессуального законодательства и начала работы ВАКС оно по подсудности было передано новому суду, где слушание началось сначала. Для сторон материалы дела уже давно ясны, но процедура есть процедура, и мы начали слушать дело заново», — рассказал г-н Бойко.
При этом стороны согласовали один порядок исследования доказательств, а суд по собственной инициативе его изменил уже в процессе слушания. «Когда дошли до стадии исследования доказательств, мы, стороны, согласовали следующий порядок: прокуратура зачитывает том доказательств, а защита сразу представляет свою позицию. То есть по каждому доказательству суд одновременно получает мнение обеих сторон. Так были исследованы 29 томов дела, мы довольно быстро шли, нам удавалось разбивать доказательства прокуратуры… Но начиная с 30-го тома судья поменяла порядок исследования: защите запретили приводить свои контраргументы по сути, указав, что их можно будет изложить после представления прокуратурой суду всех доказательств. Как тонко подметил один из обвиняемых в деле, проводя аналогию с единоборством самбо, вместо схватки нам предложил встать в угол и позволить противнику избить нас, мотивируя тем, что когда-то мы сможем дать сдачи. В этом нет никакой состязательности», — говорит г-н Бойко, выражая сомнение в логичности такого подхода, поскольку спустя десяток заседаний, рассмотрев более 200 томов доказательств, напоминать об аргументах, которые звучали в самом начале, будет сложно и неудобно. Защита предполагает, что таким образом суд намеревался выслушать в деле только одну сторону — обвинение.
«Единственное, что суд нам оставил, это возможность ходатайствовать о непринятии доказательства ввиду его «очевидной недопустимости», но и к этим ходатайствам не прислушивался», — продолжает адвокат. Например, в деле есть пять томов доказательств на иностранных языках (русский, английский) без перевода на язык судопроизводства — украинский. Адвокаты потребовали эти доказательства исключить ввиду их прямого несоответствия закону, но суд принял, даже не затребовав перевода. «В Шевченковском суде мы на эти пять томов потратили не более пяти секунд: установив отсутствие перевода, суд сразу отказал в принятии материалов. И дело не в понимании текста, уровне владения языками, а в соблюдении УПК, который обязывает все материалы подавать и представлять суду на государственном языке. В ВАКС нам понадобилось два заседания, в течение которых прокурор читал эти документы, которые прямо не соответствуют процессуальному закону, но свои доводы мы сможем изложить, только когда прокурор дочитает последний том», — сокрушается г-н Бойко. Подобное было и с последующими томами, в которых прокуратура представила распечатки с цифровых носителей, в том числе аудио- и видеофайлов, содержащие массу технических обозначений, смысл которых не понятен простому человеку. В ответ на просьбу защиты исследовать такие тома хотя бы одновременно с цифровыми носителями суд ответил, что пока исследуются именно письменные доказательства.
«Впрочем, исследованием эту процедуру назвать крайне сложно. Нам просто предлагают слушать кучу нелепицы, которая не содержит никаких фактов, доказывающих обстоятельства дела или вину обвиняемых, и при этом молчать. Мы, адвокаты, знаем эти материалы, понимаем, что кроме объема они ничего не дают. Хоть как-то подход суда можно было бы оправдать, если бы суд при этом вникал в материалы, но нет. Судьи откровенно заняты своими делами: кто что-то ищет в телефоне, кто работает на компьютере, кто просто изучает не связанные с этим делом документы», — сетует адвокат, отмечая, что суд сделал процесс бессмысленным и скучным, тем самым продемонстрировав свое нежелание разбираться в деле и принимать справедливое решение.
«Ведь если все доказательства будут недопустимыми, то обвиняемых еще и оправдать придется!» — иронизирует Петр Бойко. Также адвокат напоминает, что после того как стороны согласовали порядок изучения материалов, суд не может изменить его по собственной инициативе. Для этого необходимо мотивированное ходатайство одной из сторон. Ни защита, ни обвинение такого ходатайства не подавали, поэтому говорить о каких-либо законных основаниях для требований суда нет возможности.
Подчинись, потом оспорь?
По словам адвоката, в этом деле надежды защитников на то, что в ВАКС процессы будут на более высоком качественном уровне в резонансных делах, чем в районных судах, не оправдались. Более того, угрозы изменить меру пресечения подзащитному ввиду активной позиции его адвокатов и вовсе не выдерживают никакой критики. «Председательствующая считает, что наши действия как защитников согласованы с клиентом, поэтому он может нести ответственность в виде смены меры пресечения на взятие под стражу. Дескать, адвокаты затягивают процесс, а если вы посидите, то защитникам более не захочется подавать дополнительные ходатайства. Мне сложно это корректно прокомментировать. Это откровенное давление на защиту, вмешательство в правовую позицию, попрание независимости адвокатуры — это все одновременно. Таких угроз я уже давно даже в местных судах не встречал. Возможно, такое срабатывает в некоторых делах, но мы сейчас в деле с обвинением в коррупции в особо крупных размерах, за которым следит не только вся страна, но и половина Европы. Тут не надо пугать адвокатов, тут надо разбираться и выносить справедливое решение», — говорит адвокат.
Судья в процессе неоднократно отмечала, и это прямо указано в частном определении, что адвокаты, как и другие участники судебного процесса, должны безоговорочно подчиняться распоряжениям председательствующего, а в заседании отмечала, что ее действия, с которыми не согласна защита, можно обжаловать в ВСП и ДБР. Однако, по мнению адвокатов, эта норма не является абсолютной. Ведь УПК накладывает и на председательствующего определенные обязанности. И если распоряжение не связано с выполнением функции председательствующего по обеспечению порядка в судебном заседании, подчиняться ему будет весьма странным для защитника.
«Помимо обязательства беспрекословно подчиняться распоряжениям председательствующего у защитника в процессе есть еще и права, которые он может и должен реализовывать в интересах своего клиента. В то же время судья не может использовать свою власть в процессе для умаления более высоких ценностей, к которым относятся, безусловно, право на защиту, принципы диспозитивности и состязательности, права человека как таковые. И если адвокат видит нарушение этих принципов, он не может оставаться статистом и беспрекословно следовать воле судьи. Мы имеем право реагировать на нарушения, выражать протест. Сначала мы выражали его просто стоя молча в заседании, но когда это не сработало, единственное, что нам осталось, — заявлять вслух под запись обо всех нарушениях», — пояснил Петр Бойко.
По его словам, продемонстрировав обвинительный уклон процесса и фактически став прокуратором в процессе, суд показал, какое решение намерен принять в итоге, и таким образом сам себя лишил авторитета и какой-либо власти.
Ранее ЮП анализировала судебную практику в сфере злоупотребления процессуальными правами.
